26 мая в Золотом зале Европейского университета прошла лекция французского историка Мишеля Эспаня.
Именно Эспань в 1980-х годах ввел в употребление этот термин, став одним из основоположников транснационального подхода. Центром интересов исследователя является в первую очередь история перевода и циркуляции знания между Францией и Германией в XIX веке. На данный момент Мишель Эспань руководит одной из исследовательских лабораторий Высшей нормальной школы (Париж), а также является членом Национального центра социальных исследований Франции (CNRS).
Компаративные исследования как соположение и сравнение двух объектов активно развиваются в XIX веке в первую очередь в естественных науках, а затем в языкознании. Сравнительная лингвистика становится образцом компаративного метода для всех социальных наук, в первую очередь для антропологии, которая ставит своей задачей создание «грамматики» человеческого поведения. В истории интерес к компаративистике четко артикулируется только в середине XX века, несмотря на то, что сравнение практиковал ещё Геродот. Сторонники изучения культурных трансферов предлагают заменить компаративистику как поиск различий и сходств изучением форм культурного смешения, взаимопроникновения и гибридизации.
В рамках концепции культурных трансферов Мишель Эспань предлагает переосмыслить отношения центра и периферии, принимающей и отдающей сторон, отношения влияния и власти. По его мнению, это особенно важно для понимания истории колониализма как длительного процесса взаимовлияния, а не одностороннего подавления. Используемые исследователями термины не нейтральны. Задавая вопрос о том, как Франция влияла на Вьетнам, а Англия – на Бирму, мы уже задаем жесткую интерпретационную рамку. С точки зрения Эспаня обмен – это всегда двусторонний и творческий процесс. Колонии имели влияние на метрополию, которая экспортировала еду и одежду, а материальная и духовная культура колонизаторов неизбежно изменялась под влиянием локальной ситуации.
В процессе трансфера, переноса из одной культурной ситуации в другую, любой объект попадает в иной контекст и приобретает новое значение. Культурный обмен – это не процесс циркуляции предметов и идей как они есть, но их неустанная реинтерпретация, переосмысление, переозначивание. Так, например, при изучении перевода становится ясным, что даже универсальные слова и термины в разных языках имеют разную коннотацию и смыслы. Французское слово «буржуазия» в немецком, а тем более в русском контексте получает дополнительную нагрузку. Мишель Эспань указывает на то, что изучение контекста отправляющей и принимающей сторон важно осуществлять в диахронии, поскольку в разные эпохи актуализируются разные контексты, и этот процесс не происходит одновременно в культурных зонах, между которыми происходит трансфер. Так, в Средние века религиозные и династические контексты были наиважнейшими, тогда как в Новое время на первый план выходит национальный аспект.
Одним из основных пунктов исследований культурных трансферов, как и транснационального подхода в целом, является отказ от использования понятий «нация» и «страна». Вместо них Мишель Эспань предпочитает говорить о «культурных зонах», подчеркивая, что этот термин тоже является условностью. Когда мы говорим о франко-немецких трансферах как об обменах между французской и немецкой культурными зонами, мы понимаем, что они не существуют в чистом виде как гомогенные образования. Каждая культурная зона также является результатом смешения различных культурных элементов, в ней есть части, более или менее подверженные влиянию трансферов. Так, например, для Российской империи балтийские территории служили зоной проникновения немецких влияний, а парижские салоны были местами, где создавались и далее распространялись по всей Европе идеи романтизма и Просвещения.
Французские салоны XIX века – хороший пример подхода «переплетенных историй» (entangled histories), который подразумевает не дуальное, а множественное взаимовлияние и взаимопроникновение культур. Даже если исследователь анализирует отношения только двух обществ, он должен принимать во внимание множественность каналов связи между ними, которые перекликаются между собой, изменяют друг друга. Так, например, при изучении немецких влияний в Российской империи XIX века важно принимать во внимание не только немецких членов Академии наук, университетские обмены и немецких специалистов, но также помнить о важности немецких художников и архитекторов для развития российской культуры.
При изучении культурных трансферов важно определить анклавы обменов и их агентов. Кроме уже упоминавшихся балтийских территорий, для русско-немецких трансферов был важен университет Гёттингена, откуда в Россию ехали преподаватели немецкого. Такого рода анклавы, зоны трансферов, могут занимать в транснациональной истории двух обществ неизмеримо более важное место, чем они занимают в национальной истории. Агенты трансферов – это люди, которые способствуют перемещению и распространению знаний и объектов из одной культурной зоны в другую. Это переводчики, экспаты или люди, которые циркулируют между странами, как русские аристократы или ученые, получившие образование за границей.
Мишель Эспань полагает, что наиболее перспективно использование концепции трансферов для борьбы с позитивистским представлением о национальных образованиях и идентичностях. По его мнению, исследование культурных обменов помогает понять Европу как гетерогенное, но, одновременно, связанное воедино многочисленными «мостиками» трансферов культурное пространство.
Ольга Якушенко
