Профессор факультета экономики Юлия Вымятнина рассказала изданию Т-Ж, зачем нужен средний класс и кого можно к нему отнести.
Приводим отрывок из материала:
— Есть много подходов к определению среднего класса: по уровню доходов, профессиональному статусу и так далее. Но есть ли универсальный?
— Его нет, и он не нужен, потому что каждый раз определение среднего класса зависит от данных и задач исследования. Любая расшифровка термина оказывается не очень точной: мы не можем опросить каждого человека и получить полный срез информации о нем. Это всегда экстраполяция
выборочных исследований либо каких-то данных из крупных агрегированных источников. Поэтому всегда будут разные определения, особенно если мы будем учитывать профессиональный статус или уровень образования. То есть те вещи, которые постоянно трансформируются.
Например, экономисты смотрят на уровень доходов. В чем плюс такого подхода? Когда мы берем хорошо измеряемую характеристику, проще делать международные сопоставления. Условно говоря, есть простая мера среднего класса, когда мы смотрим на распределение по доходу. Снизу — 20% самых бедных, где-то сверху — самые богатые 20%, а между ними 60% — это и есть условно средний класс.
В любом случае нам важна не сама мера, а ее динамика. Значит, важно смотреть, чтобы исследование по заданным критериям легко было повторять через конкретные промежутки времени. Поэтому и измеряют часто по доходу или по потребительским расходам: эти данные статистика собирает регулярно. А если сюда наслаивать профессию, образование, владение имуществом или самоопределение, придется учитывать результаты опросов, которые не всегда оказываются сопоставимыми в разные годы.
— Зачем вообще исследователи выделяют средний класс, какие функции он выполняет в обществе?
— Экономисты изучали, от чего зависит экономический рост, и обнаружили, что есть нелинейная связь между ним и неравенством. То есть если неравенство очень высокое, экономический рост, скорее всего, страдает. Богатые в этом случае вкладываются в бизнес и в развитие в целом. А бедные, естественно, недовольны резким расслоением.
С другой стороны, если есть сильное равенство, возникает ощущение, что, как ты ни старайся, далеко не убежишь от среднего уровня. В этом случае экономический рост тоже страдает.
Лучше всего — умеренное неравенство, когда средний класс составляет большую долю населения. Что хорошего он делает? У экономистов имеется несколько гипотез, которые частично подтверждаются. Например, есть предположение, что средний класс — это люди, как правило, хорошо образованные, с развитыми профессиональными навыками, энергичные, генерирующие новые идеи. Они вполне могут быть предпринимателями, и это все способствует экономическому росту.
Впрочем, есть аргумент и против этой гипотезы. Лауреаты Нобелевской премии по экономике в 2019 году Банерджи и Дюфло исследовали средний класс в развивающихся странах. И они как раз выяснили, что предприниматели в нем есть, но они мелкие и особо не стремятся расширить бизнес, а скорее хотят найти хорошо оплачиваемую работу.
— Как еще средний класс стимулирует экономический рост?
— Средний класс в развитых странах, а все в большей степени и в развивающихся, — это люди, которые стабильно работают по найму. Характер занятости не сезонный и не почасовой. Эта работа, как правило, хорошо по местным меркам оплачивается. Они чаще всего занимаются умственным трудом или находятся на управленческих позициях.
Такие сотрудники ценят человеческий капитал, образование, здоровье и прививают эти ценности своим детям. Они стараются быть самодостаточными. Иными словами, не полагаются на государство и связи общины. Они ответственно подходят к собственной старости и копят на нее, заботятся о себе и своих детях. То есть люди формируют источники сбережений, а сбережения — это то, что можно превратить в инвестиции. А это и есть основа экономического роста.
Еще средний класс формирует основу современного потребления. Это люди, готовые покупать товары чуть лучшего качества. Они создают стимул для производителей совершенствовать продукт, предлагать что-то новое, делать услуги более разнообразными и качественными. Все это становится двигателем экономического роста в краткосрочной перспективе. Поэтому в целом можно сказать, что средний класс — двигатель экономического роста.
<...>
— Может ли человек из бедной семьи стать представителем среднего класса?
— Само по себе улучшение качества образования или здравоохранения может привести к тому, что средний класс будет расти очень медленно. Потому что, к сожалению, жизненные стратегии дети усваивают в семье. И если родители привыкли сводить концы с концами, ребенок не видит путей, которые позволяют среднему классу жить как-то по-другому. То есть это большой вопрос для всей экономики развития
Как нам помочь бедным странам, чтобы у них появился устойчивый и большой средний класс? Здесь нет одного ответа, кроме крайне важной мысли. Надо, чтобы в школе и в университете через систему образования как можно больше смешивались люди из групп с разным уровнем дохода. Тогда дети из бедных семей смогут дружить с детьми из более состоятельных и видеть альтернативные жизненные установки.
Это выглядит как простое решение, но само по себе оно не сработает. Однако эта часть рецепта очень важна: если дети могут наблюдать, как в других семьях относятся к учебе, к здоровью, к отношениям друг с другом, к деньгам, у них появляется представление о том, что есть выбор.
Глядя на сверстников из семей с более уважительным отношением к образованию, дети могут начать больше ценить возможность узнать что-то дополнительно, научиться прилагать больше усилий к получению знаний, видеть, что дает более высокий уровень образования, стать более терпеливыми. Конечно, результаты не гарантированы, но в противном случае вероятность остаться в ловушке бедности значительно выше. В известном споре о роли врожденных факторов и среды, похоже, побеждает среда.
— В России вообще есть средний класс? Кто к нему относится?
— Средний класс есть по определению в любой стране. Насколько я помню, Сбербанк посчитал количество представителей этой группы людей, проанализировав данные своих клиентов. Получилось, что их доля — 55%.
По простым оценкам Росстата, последние 20 лет средний класс стабильно составляет 47—48% населения. Однако у нас все-таки сильное расслоение по доходам, примерно 45% — это группа людей с наибольшими доходами. Получается, что их почти столько же, сколько и среднего класса. Но это такой простой подход, когда мы можем сравнивать свой показатель с другими странами. Был большой американский анализ трендов, в котором отмечено, что с 2000 года в России средний класс рос быстрее всего в процентном соотношении. Это противоречит данным Росстата, которые говорят о том, что число таких людей оставалось относительно стабильным.
При этом если говорить про российский средний класс, важно учитывать, что у нас очень большая региональная специфика. Например, сложное определение, которое дают ученые ВШЭ, относится разве что к Москве, Петербургу и каким-то еще единичным регионам, где количество представителей среднего класса хоть сколько-то значимо. Но у нас в регионах сильно различаются и уровень зарплат, и уровень цен. По факту в каждом субъекте будет свое определение среднего класса.
В этом смысле было бы более рациональным смотреть на медианный доход. То есть на тех, кто находится в середине. Обычно говорят, что средний класс — это от двух третей медианного дохода до его двойного показателя, но это границы, которые могут меняться.
Тогда, если посмотреть на медианный доход в каждом регионе, будут очевидны региональные различия. А если такой подход применять в среднем по России и взять медианный доход по Росстату — в 2022 году это 35 000 ₽, — получится, что к среднему классу относятся семьи с доходом 23 000—70 000 ₽ на человека в месяц. Очевидно, это не подходит под определение от ВШЭ, но для каких-то регионов окажется релевантным. В Москве и Петербурге такие критерии выглядят странно, а в Томской области это, наверное, и есть работающий средний класс.
Фото: Т-Ж