Директор Института междисциплинарных медицинских исследований Антон Барчук рассказал, как Ruscan — система поддержки онкоэпидемиологических исследовательских проектов — может быть полезен врачам и пациентам, и показал графики, которые можно строить с помощью этого инструмента. Интервью — часть партнерского проекта ИММИ и благотворительного фонда AdVita.
Приводим отрывок из текста:
— Что такое Ruscan?
— Ruscan — с одной стороны, это система визуализации данных раковых регистров, но глобально это такой зонтик, под которым мы собираем все исследовательские проекты, связанные с изучением распространения онкологических заболеваний.
Это не статистика, не учет, а исследовательский проект, это важно понимать. Мы основываемся на данных раковых регистров от регионов, рассчитываем показатели заболеваемости, смертности, выживаемости, представляем их в виде графиков. Такой подход к анализу и оформлению данных нагляден и удобен, позволяет планировать и проводить исследования. Например, после появления у Скандинавских стран системы визуализации увеличилось число научных публикаций: количество статей, в которых упоминается Nordcan, увеличилось с четырех, опубликованных в 2017 году, до 24 в 2022 году.
— Зачем нужны подобные системы визуализации, если есть сборники статистики?
— Да, частично мы используем как раз те данные, которые предоставляют Росстат, и ежегодный отчет о заболеваемости и смертности от онкологических заболеваний. Но мы больше про исследования в области эпидемиологии рака. Еще отличие в том, что мы делаем подробную визуализацию. Мы можем уходить в более узкие локализации, возрастные категории внутри регионов. Ruscan не система онкостатистики, это проект, поддерживающий исследования по оценке показателей, которые важны для системы здравоохранения в целом и для онкологической помощи в частности. Например, систематический расчет выживаемости и прогнозов вы не найдете почти нигде, это наши исследовательские проекты совместно с ФГБУ «НИИ онкологии им. Н. Н. Петрова» и Российским обществом клинической онкологии.
— Расскажите подробнее о показателях, которые рассчитывает Ruscan.
— Во-первых, мы занимаемся анализом выживаемости онкологических пациентов: рассчитываем возможные риски умереть от болезни для тех, у кого ее выявили, изучаем, как прогноз меняется в течение времени или в зависимости от региона проживания, типа и стадии онкозаболевания.
Во-вторых, прогнозируем количество новых случаев онкозаболеваний и смертей от рака на основе данных о заболеваемости и смертности. Это важно, потому что мы будем понимать, что нас ждет в течение года, двух или десятилетий. Также важно понимание, насколько были эффективны разные методы контроля распространения онкозаболеваний. Если мы видим, что, например, прогноз отличается от реально наблюдаемой заболеваемости, объясняем, с чем это может быть связано.
Любая статистика, связанная с онкологическими заболеваниями, задерживается на несколько лет. То есть вы получаете данные в лучшем случае за прошлый год или два. Но существует краткосрочное прогнозирование: на год вперед. Например, в США публикуют данные о заболеваемости раком в текущем году — сегодня вы можете найти информацию, какая заболеваемость и смертность от рака в 2024. Краткосрочное прогнозирование — это не фактические данные: мы показываем, что нас ждет в текущем году еще до того, как он завершился. Итоговые официальные данные могут отличаться, так как прогноз — это исследовательская работа. Но такие данные, как правило, довольно точны и должны существовать, потому что помогают людям, которым нужно принять решение уже сейчас.
— Насколько сильно отличие в цифрах краткосрочных прогнозов может повлиять на стратегию лечения, избранную врачами?
— Мне кажется, здесь надо разделить: есть то, что интересно пациентам, и то, что полезно для врачей-профессионалов. Прогноз в большей степени говорит о том, как будут распространяться онкологические заболевания. Наверное, для пациентов эта информация имеет какую-то ценность в меньшей степени. Для специалистов в области онкологии прогноз важен, потому что они должны понимать, насколько распространены сейчас те или иные виды заболеваний и что ждет нас в будущем.
Обращу внимание, что все предусмотреть невозможно: может произойти событие, которое никто не мог предсказать, и сильно повлиять на общую картину. Например, в пандемию краткосрочный прогноз сильно отличался от реальности. Пандемия повлияла на заболеваемость раком: она резко упала в первый год во всем мире – много случаев не было диагностировано. Еще раз повторюсь, что прогноз не обязательно должен сбыться, но его нужно использовать, чтобы видеть, как он соотносится с реальными данными.
Полная версия интервью доступна по ссылке.