15 апреля ИММИ провел круглый стол «Межпрофессиональные границы и (не)возможности профессиональной солидарности в российском здравоохранении». Встреча проходила в рамках конференции Санкт-Петербургской ассоциации социологов и Социологического института РАН «Тревожное общество и (не)возможности солидарности».
Межпрофессиональные отношения возникают не только при совместной работе. Характер взаимодействий зависит от того, как регулируется здравоохранение, как и чему учатся медицинские профессионалы. С какими сложностями сталкивались участники дискуссии, взаимодействуя с врачами, медицинскими сестрами, другими специалистами и пациентами? Получается ли у разных профессиональных групп преодолевать напряжение и налаживать сотрудничество? Приводим основные тезисы круглого стола.
1. Медицина иерархична, но жесткость иерархии зачастую зависит от внешних условий.
«Жесткость иерархии в операционной существенно выше, чем в бригаде скорой помощи. Внутри выездных бригад скорой помощи я часто наблюдал инверсию ролей: пациента лечили медсестры или фельдшеры. Внутренняя структура выездных бригад помогает “размывать” иерархию – например одинаковая униформа не дает пациенту определить, где врач, сестра или фельдшер», – Артемий Минаков, врач реаниматолог-неонатолог Детской городской больницы №1.
2. Рассуждая о межпрофессиональных отношениях важно учитывать контексты, в которых эти отношения складывались.
«Есть государство, медицинские профессионалы и рынок – на каждом уровне свое представление о том, как должна работать система здравоохранения и что такое хорошая помощь. Например с точки зрения менеджериальной логики, хорошая забота будет выражаться в конкретных бюрократических показателях. Успешные случаи межпрофессиональных отношений возможны, когда на разных уровнях возникают одинаковые представления о том, как нужно помогать», – Дарья Литвина, социолог, научная сотрудница ИММИ.
3. Из-за поломок во взаимодействиях забота оказывается прерывистой или исчезает.
«Работники бюро медико-социальной экспертизы (МСЭ) не устанавливают инвалидность, потому что не согласны, что конкретный диагноз существует. По моим наблюдениям, такое часто происходило с диагнозом – расстройства аутистического спектра (РАС). Или МСЭ может не признавать мнение конкретного специалиста, поставившего диагноз. Мнение частного врача может не признаваться в государственном учреждении. Еще один вариант – человеку поставили диагноз не в больнице по месту жительства, а в другом городе. Пациент приезжает домой, но диагноз не подтверждается, потому что в регионе нет инфраструктуры, которая этот диагноз должна обеспечить. Ребенку не диагностируют РАС, потому что в регионе нет ресурсных школ. Зачастую подобные проблемы решаются только за счет участия некоммерческих организаций, во главе которых иногда стоят сами врачи», – Анна Алтухова, антрополог, исследовательница ИММИ.
4. Высшее сестринское образование без большого опыта работы медицинской сестрой не дает преимуществ.
«Училище дает право работать медицинской сестрой, а образование уровня бакалавриата – получить должность старшей отделения, главной сестры или акушерки в больнице, заведующей приемным отделением больницы, бригадой сестер-специалистов общей практики, бригадой паллиативной медицинской помощи, а также исследователя в сфере сестринского дела и преподавателя сестринского дела. Такие должности могут занимать только женщины и мужчины, получившие большую практику в сфере медицинского сестринства, то есть опыт работы и хорошую репутацию. Занять эти позиции сразу после окончания вуза практически невозможно. В частности, из-за того, что большая часть работы связана с "ручной настройкой" – необходимо хорошо понимать структуру конкретного отделения, разбираться в том, как медицинские сестры взаимодействуют с врачами.
Кроме того, отсутствие высшего сестринского образования закрывает доступ к некоторым возможностям: после 2015 года медицинские сестры без высшего образования не могут преподавать в медицинских училищах. Это вызывает конфликты между медсестрами с большим опытом, но средним образованием и медицинскими сестрами с высшим образованием», – Елизавета Власова, аспирантка факультета социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.
5. Низовые инициативы работают.
«Мне кажется, что мы с врачами в одной лодке, но врачи думают, что они там одни. Это обижает большинство специалистов сестринского звена. Сфера нашей экспертизы – невидимая. Если спросить сестер, в чем они считают себя экспертами, большинство затруднится ответить. Кажется, что одним из решений этой проблемы может стать образование. Мы ищем способы, как обучать сестер. Много лет сестер учили врачи, которые вышли на пенсию. И все сестринское образование часто сводилось к упрощению врачебного знания. И это не работало. Сестры с большим опытом могут быть прекрасными преподавателями, но они не умеют это делать. Мы пробуем вместе с опытными сестрами находить способы обучать коллег. Например, находим врачей, в основном молодых, которые стараются объяснить так, чтобы было понятно. Я выполняю свою рядовую работу, а в свободное время планирую мероприятия – тренинги, конференции – и привлекаю к этому коллег. Люди сначала пугались, а теперь тоже начинают участвовать», – Виктория Кузнецова, акушерка родильного отделения НИИ акушерства, гинекологии и репродуктологии им. Д. О. Отта.
Фото: Unsplash