12 мая в Европейском Университете состоялась встреча с журналистом, теледокументалистом и членом попечительского совета благотворительного фонда «Подари жизнь» - Катериной Гордеевой. Мы публикуем короткий пересказ лекции.
В советское время журналист выполнял некую миссию проводника между властью и обществом. Люди по заметкам газеты «Правда» понимали, каким образом дальше будут развиваться их жизнь и будущее. Журналисты знали, что происходит наверху, и они рассказывали здесь, тем, кто внизу, что их всех ждет. Поэтому авторитет журналиста был достаточно высок.
Когда в девяностые годы открылись вдруг все шлюзы, и на телевидении можно было делать все, что угодно, люди не понимали, почему они покупают тот товар, который показывают на ТВ, и оказываются обманутыми, почему они верят спикеру, которого видели на ТВ, а спикер может говорить неправду. Ведь если человек выступает на телевидении, то значит он непререкаемый авторитет! В России бизнесу, политике или журналистике не хватило времени на естественное формирование и развитие.
Вдруг на телевидении наступила эпоха свободы; очень многих привлекал этот новый мир, в котором все делали сообща. Но при этом никто не понимал волшебную силу ТВ. Березовский первым осознал, что телевидение — это бизнес, что можно растить телевизионных фигур и героев, которые могут быть звездами и даже символами. Оппозиционную точку зрения на дальнейшее развитие ТВ составил Владислав Листьев. Он понимал, что телевидение ни в коем случае не должно развиваться исходя из запросов аудитории, также как и покупатели программы не должны диктовать свои условия телевидению. Сначала должен быть формат, и только потом на этот, уже существующий формат, стоит искать покупателей. Также, отмечал Листьев, в России молниеносно сменилась политическая система, но ТВ требует некоторого времени на собственное развитие, и какое-то определенное время ТВ должно существовать в изоляции от бизнеса, политики и больших денег. Поэтому было придумано Общественное Российское Телевидение; оно три года должно было существовать без рекламы и развиваться по своим законам. Листьев не дожил до запуска ОРТ. Он погиб 1 марта 1995 года, а ОРТ запустилось 1 апреля 1995 года. Без рекламы оно просуществовало аж целый месяц.
Дальше были другие телевизионные вехи, телевидение теряло независимость. Было большое количество потерь, но эта первая потеря была началом конца.
***
У телевидения есть много функций – развлекательная, воспитательная, объединяющая, информационная и другие. Современное отечественное телевидение ни с одной из них не справляется, а самое главное, оно боится брать на себя воспитательную роль. Оно боится воспитывать новое поколение зрителей, которое, между прочим, исчисляется не десятилетиями. Новое поколение зрителей можно воспитать за три года.
– На эту тему мне очень нравится пример с итальянским ТВ, – отмечает Катерина Гордеева, – в Италии, где каждый регион говорил на своем диалекте, к шестидесятым годам стало ясно, что необходима некая «духовная скрепа». Люди должны осознать, что живут в одной стране, что есть один общий язык и общие культурные коды. Этим и занялось итальянское ТВ, которое своей сентиментальностью во многом похоже на наше отечественное телевидение. Но в Италии в какой-то определенный момент была принята телевизионная доктрина, что отныне все федеральное итальянское ТВ говорит на одном языке, и люди с акцентом или говорящие не на чистом итальянском языке, не могли стать дикторами ТВ. Не прошло и 7 лет, как страна заговорила на одном языке. Телевидение сыграло объединяющую образовательную и гуманистическую роль.
***
Проблемы этики журналистики на собственных примерах.
- Тот момент, когда ты воспринимаешь героев своих репортажей только как героев своих репортажей, с одной стороны говорит о профессионализме, с другой стороны - нивелирует человеческие отношения.
Впервые я задумалась о журналистской этике в 2003 году, после выхода фильма Аркадия Мамонтова «Трансплантация» из цикла «Специальный корреспондент». Фильм рассказывает о врачах Городской клинической больницы № 20 г. Москвы, которые были задержаны по обвинению в убийстве с целью изъятия органов для трансплантации. Результатом выхода фильма стала полная парализация посмертной трансплантации органов, и негативное отношение к ней со стороны населения. В эти годы в России не существовало системы посмертной трансплантации органов, как на Западе. Если человек умирал в автокатастрофе, от несчастного случая или, например, на войне, как солдаты Израильской армии — их органы могли использовать для трансплантации. В России такой системы не было, закон не был еще принят и фильм Мамонтова ставил на развитии этой системы жирную точку. Тогда я решила создать свой фильм на тему трансплантации, только с другим акцентом. Для того, чтобы договориться с центром хирургии, мне пришлось неделю просидеть под дверями главного хирурга, в конце концов, они согласились и мы стали ждать донора. В какой-то момент донор поступил, и его сердце было предназначено для пятнадцатилетнего Саши Хабанова, а почки и поджелудочная железа – Жене Меркурьевой из Санкт-Петербурга. Органы пересаживают, но внезапно Женя умирает. Она умирает в четверг, эфир в субботу. Я вела ее на эту операцию, я вместе со съемочной группой ее туда провожала. Узнав о смерти, с одной стороны редактор кричит «Отлично! Смерть в прямом эфире!», хирург же о том, что если я покажу ее смерть, то с трансплантацией покончено. А девушка умерла. И я совершенно не знаю, что мне делать. Но я поняла, что нечестно будет не сказать об этом. В моем фильме 12 счастливых историй трансплантации органов, но я не могла не показать того, что возможен и другой вариант. Редко, но возможен, что никак не отменяет необходимость трансплантации. В 2005 году при помощи известного адвоката Александра Гофштейна в 2005 году были приняты необходимые поправки к закону о трансплантации органов в России.
Так устроена журналистика. Тебе в руки попадает чужая судьба и ты не имеешь права на интерпретацию. Когда я сняла фильм о раке в 2012 году, где публичные люди говорили о собственном опыте борьбы с раком, все меня спрашивали после выхода фильма «Как ты смогла их уговорить?». Мне не пришлось их уговаривать. Есть темы, о которых люди хотели бы поговорить. С ними просто никогда никто на эти темы не разговаривает.
Человек не только дает интервью, но вместе с вами совершает некую миссию. Он является соучастником того процесса, который вы делаете, и вы даете человеку возможность вам помочь. На мой взгляд это единственный способ вернуть телевидение к его началу, к его социальной ответственности, к телевидению со-участия и со-причастности.
Кристина Танис
