В конце апреля ИММИ провел первый семинар из серии «Диалоги о медицине». Вместе с гостями — врачами и социальными исследователями медицины — обсудили, что мы понимаем под «доказательной» и «альтернативной» медициной, можно ли их разделить и где в таком случае будет проходить граница. Сделали для вас подборку с высказываниями спикеров.
О терминах: не дихотомия, а спектр
«Доказательная медицина — это подход, инструмент для принятия клинических решений. Доказательная медицина — последние имеющиеся доказательства, клинический опыт врача, пожелания пациента. В моем понимании пожелания пациента — самое важное. Но большая часть врачей воспринимают доказательную медицину исключительно как результат исследований», — Павел Бранд, невролог.
«Доказательная медицина — просто медицина. Для меня здесь важно признавать, что мы не знаем всего, многое впоследствии пересматривается. Те же, кого мы называем представителями альтернативной медицины, чаще всего не признают ограниченности своего знания, у них всему есть объяснение. Это попытка не разобраться в проблеме, а отвлечь от нее. Сюда же я бы отнесла бессмысленные анализы и препараты с недоказанной эффективностью», — Ника Пушкина, врач-пульмонолог Lahta Clinic и Противотуберкулезного диспансера №5, выпускница магистратуры Public Health Sciences Университета ИТМО.
«Что такое альтернативная медицина? Этот термин возник в западной науке, описывая то, что альтернативно или комплементарно западной биомедицине. В одном из наших исследований мейнстримной оказывается тибетская медицина. И что там чему альтернативно — большой вопрос. Дихотомия традиционного-нетрадиционного в разных культурных контекстах будет приобретать разные значения», — Анна Клепикова, доцент и декан факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.
«Альтернативная медицина — зонтичный термин, под которым скрываются разные системы знания. Каким образом под альтернативную медицину попадают, например, народное травничество на берегах Байкала, китайская, тибетская медицины и хилеры, которые лечат руками? Почему так легко все эти максимально разные вещи, основанные на разных способах производства знания, объединяются под шапкой альтернативной медицины? Многие системы, которые мы относим к альтернативным, обладают вполне схожими с биомедицинскими способами проверки знаний», — Анна Алтухова, PhD студентка и исследовательница Берлинского университета имени Гумбольдта.
«Давайте посмотрим на реальную практику — как люди лечат и лечатся. Врач выпишет одно, пациент очень творчески к этому подойдет: одно выкинет, другое добавит. Разговаривая с врачами-биомедиками, мы обнаруживаем, что кто-то из них интересуется сибирской фитотерапией или тибетской медициной, и даже ведет прием, потому что он еще практикующий буддист. Ему интересно не разрушать мостики, организуя аккуратно очерченные области, а выстраивать их. И для него в этом нет проблемы. Тогда мы будем говорить не о дихотомии, а о спектре», — Мария Пироговская, исследовательница, Санкт-Петербург/Берлин.
Направо — наука, налево — традиции
«Основная проблема не в названиях и методах получения знания, а в том, что у этих систем нет научного обоснования. Не все методы, которые мы называем альтернативными, исследовались. Если мы все исследуем с точки зрения научного подхода и поймем, что какие-то из них работают, а какие-то нет, тогда мы сможем отделить альтернативные методы от научных. Разделение позволит пациенту определиться, чего он хочет, когда идет заниматься своим здоровьем», — Павел Бранд.
«Пациент не бывает не укоренен в своей культуре, обществе, классе. Например, представителю среднего класса из европейской части России с двумя высшими образованиями будет просто что-то отделить. А кому-то нет, однозначности там не будет», — Анна Клепикова.
«Мы исходим из предположения, что врачи пытаются помочь пациентам. Но часто они просто стараются работать как привыкли, встроиться в систему. Нередки ситуации на приеме, когда я спрашиваю, что беспокоит пациента, а мне отвечают — “меня к вам послали”. Люди привыкли думать, что врач знает как лучше, но на самом деле это не всегда так», — Ника Пушкина.
Фото: Unsplash