В ноябре ученые обнаружили новый штамм коронавируса — омикрон. 6 декабря Роспотребнадзор сообщил, что зафиксировал омикрон у двух людей, прилетевших из ЮАР. Оксана Станевич, врач-инфекционист и исследователь ИММИ, рассказала журналу Esquire, насколько опасен новый штамм.
Приводим текст материала:
Загадочное появление «Омикрона» похоже на историю появления британского штамма. Ровно один год назад, в ноябре 2020-го, в Великобритании появились тревожные сообщения эпидемиологической службы надзора о том, что в графстве Кент, несмотря на ограничительные меры, растет заболеваемость. Удивительным образом это сочеталось со странными сообщениями о том, что некоторые наборы реагентов (The Linea COVID-19 Assay Kit и The TaqPath COVID-19 Combo Kit), направленные на конкретные участки гена, кодирующего белок-шип SARS-CoV-2, стали хуже работать — давать ложноотрицательные результаты, тогда как другие наборы, направленные на другие гены-мишени этого же вируса, все еще были способны засечь вирусную РНК.
Сейчас «британец» перешел в статус вариантов, подлежащих мониторингу (Variants being monitored (VBM), и не вызывает такого беспокойства, как год назад. Хотя его заразность выше уханьского варианта и он более эффективно преодолевает иммунную защиту. В ряде экспериментов было показано, что его устойчивость к антителам переболевших выше в 2−3 раза: это означает, что, несмотря на их присутствие в сыворотке, он заражал культуру клеток. С тех пор медицинское и научное сообщество стало внимательнее: было зафиксировано какое-то количество вариантов интереса (Variants of interest (VOI)), некоторые из них переходили в статус вариантов беспокойства (Variants of concern (VOC)) и затем в менее тревожный статус вариантов, подлежащих мониторингу. Самое худшее, что ждет нас на этом пути успешной эволюции вируса, — это варианты SARS-CoV-2, способные вызвать непредсказуемые последствия (Variant of High Consequence (VOHC)): это будет тот самый случай, когда меры предосторожности и вакцины перестанут работать, а мутации будут такими, что ПЦР-системы перестанут обнаруживать РНК. В последней категории пока нет ни одного варианта.
С апреля 2021 года в России, а во многих других странах с начала весны, новый вариант Delta, или B.1.617.2, и его потомок линия AY.12 начали активно вытеснять местные линии SARS-CoV-2, и к августу 2021 в Москве, Московской области, Санкт-Петербурге и окрестностях, а также в образцах, поступающих в НИИ гриппа МЗ РФ из других регионов, «Дельта» достиг практически 100%-ного присутствия. На сегодняшний день «дельта»-вариант все еще занимает крепкую первую позицию — причиной тому можно считать еще более высокую заразность и способность заражать, несмотря на наличие иммунитета после вакцинации. Заболевание на фоне иммунитета называется «прорывной» инфекцией — и в соответствии с выводами ряда исследований существует представление, что чем больше нейтрализующих антител после вакцинации, тем ниже вероятность прорывной инфекции. Интересно, что вероятность такой «дельта»-инфекции после перенесенной в прошлом инфекции, по‑видимому, еще ниже — работ на эту тему гораздо меньше, как и в принципе зафиксированных случаев повторного заболевания. Может ли это быть связано с более легким течением прорывной инфекции на фоне иммунитета после перенесенной инфекции, чем на фоне вакцинации, — и, соответственно, с более сложной возможностью регистрации заболевших или их действительно меньше в связи с более «широким» иммунитетом к разным белкам SARS-CoV-2? Надежнее ли иммунный ответ после естественной инфекции, чем после вакцинации? Не является ли способность вакцин стимулировать антитела избирательно к RBD-домену S-белка драйвером мутационной изменчивости вируса? Все ли антитела, которые появляются в ходе инфекции/вакцинации, защитные? С последним вопросом связан всеобщий страх прививаться в пик пандемии и многочисленные посты в блогах об антитело-зависимом усилении инфекции (АЗУИ, или ADE-эффект) — явлении, при котором в случае заболевания на фоне имеющегося иммунитета происходит более тяжелое течение инфекции. В последнее время опасения по поводу АЗУИ усилились в связи с громкой статьей в The Cell об открытии тех самых антител, которые не только не мешают, а, наоборот, помогают вирусу проникнуть в клетку, обуславливая развитие этого эффекта. Это было показано на культуре клеток, не на животных (in vivo), что говорит об отсутствии доказательства его развития у животных и людей, однако было зафиксировано, что «вредные» антитела можно обнаружить у тех, кто болеет тяжело, и они конкурируют с нейтрализующими антителами за клетки-мишени.
Действительно, есть открытые еще вопросы, но с высокой надежностью можно утверждать три вещи:
- вакцины, разработанные на основе S-белка еще уханьского варианта, пока еще дают «клинический» иммунитет против тяжелого течения инфекции и смерти;
- для более заразных вариантов действительно необходимо больше нейтрализующих антител для предотвращения инфекции;
- эффект антитело-зависимого усиления инфекции (АЗУИ) все еще не описан для SARS-CoV-2 ни после перенесенной инфекции, ни после вакцинации в прошлом, хотя антитела, усиливающие заражение клеток, для коронавируса описаны.
Что это означает для людей:
- вакцинация сегодня защищает от тяжелого течения и смерти, если была доказана эффективность (effectiveness) и безопасность вакцины в III фазе клинических испытаний, что снижает нагрузку на систему здравоохранения и дает надежду на выживание тем, кто входит в группы высокого риска;
- необходимо по крайней мере две дозы введения вакцины для тех, кто не болел, поскольку защитный эффект однокомпонентных схем сомнителен как с точки зрения профилактики заражения, так и с точки зрения клинического иммунитета;
- вакцинация на фоне предсуществующего иммунитета и реинфекция не вызывает АЗУИ (обратное не доказано), что позволяет надеяться на создание более эффективных вакцин позднее.
Полная версия колонки доступна на Esquire.
Изображение: Pixabay