Анастасия Новкунская: «Я не нашла документ, который бы формально регулировал анонимность обращения подростка за помощью»

 
23.11.2022
 
Институт междисциплинарных медицинских исследований (ИММИ); Факультет социологии
 
Анастасия Андреевна Новкунская
 
Европейский в медиа

Социолог, ассоциированный профессор по качественным исследованиям здоровья и медицины Анастасия Новкунская поговорила с изданием «Собеседник» о поручениях Татьяны Голиковой. Вице-премьер просит профильные ведомства рассмотреть возможность запрета абортов несовершеннолетним в возрасте от 15 до 18 лет без согласия родителей или законных представителей. 

Анастасия рассказала о статистике и факторах риска подростковых беременностей, доступна ли несовершеннолетним медицинская помощь, какого она качества и почему правовой статус девочек-подростков в случае беременности вызывает вопросы.

 

Приводим отрывок из материала:

В России, где для врачей характерно профессиональное выгорание, сфера гинекологии заслужила отдельное место в антирейтинге среди пациенток. Это тоже не играет на руку здравоохранению в случае беременности у школьниц, отмечает социолог:

— Уже оказавшиеся на приеме у врача несовершеннолетние девушки сталкиваются с теми же проблемами, с которыми сталкиваются любые другие пациенты: очереди, неудобное время приема, металлические неодноразовые инструменты, что довольно чувствительно в гинекологической помощи. Возможно, какая-то не сильно приятная коммуникация. Но кроме того подростковая беременность еще является достаточно стигматизируемым опытом. Если не говорить про те культуры, о которых я раньше упомянула, это не общепринятая норма в России.

Мы можем легко вообразить себе ситуацию, когда приходит молодая девушка несовершеннолетняя, которая хочет оставить себе ребенка. Она, весьма вероятно, может столкнуться с довольно сильным давлением со стороны врачей, отговаривающих ее от сохранения этой беременности: манипуляции, давление, угрозы. 

Обратная ситуация, когда девушка приходит сделать аборт. Поскольку сам аборт не является социально одобряемым, то, вероятно, она тоже может столкнуться с какими-то оценочными высказываниями. Вряд ли поддерживающими ее в той непростой ситуации, в которой она оказалась.

<...> 

Тема активно обсуждалась на законодательном уровне еще в 2020 году. Действующий закон позволяет прямое разглашение родителям медицинских сведений о подростке только в наркологии, когда тинейджер в возрасте 15–17 употребляет психотропные вещества. А родители, напомним, отвечают за подростка до момента достижения им 18-летнего возраста:  

— Правовой статус человека до 18 лет предполагает, что он не автономен во всех своих решениях. Именно юридически. Возможно, поэтому возникает дискуссия, может ли человек до 18 лет сделать какую-то медицинскую манипуляцию без согласия законных представителей, чаще всего родителей.

При этом право на неразглашение врачебной тайны и сегодня вряд ли имеет силу, когда речь идет о защите истории пациента младше 18 лет, уверена Анастасия:

— Я не нашла документ, который бы каким-то образом формально регулировал анонимность обращения подростка за помощью. Но в одном из своих исследований, когда я общалась с врачами женской консультации, в том числе расспрашивая их об опыте коммуникации с пациентами, мне говорили, что есть неформализованная договоренность между врачами женских консультаций и правоохранителями. Я говорю не про большие города, а про города, где нет выбора, куда идти. У вас есть только один врач.

Договоренность такая: если на прием приходит несовершеннолетняя девушка с диагностированной беременностью, значит, об этих случаях нужно в обязательном порядке сообщить правоохранительным органам. 

Это часто может быть вопрос не какой-то правовой нормы. Но даже рядовой обыватель зачастую не слишком юридически подкован, а тем более, когда мы говорим о фактически детях, то довольно сложно представить, что юная пациентка может поставить условие: не разглашайте врачебную тайну, вы нарушаете мое право на частную жизнь, анонимность и так далее. Я думаю, эта проблема анонимности в случае с несовершеннолетними пациентами и сейчас стоит довольно остро. 

Если врач сообщает в правоохранительные органы, то начинается вторжение в семейную жизнь: органы опеки приходят в школу и к родителям. Ребенок, если полагает, что такой сценарий возможен, вероятнее, не пойдет к врачу, опасаясь вот этой деанонимизации своей ситуации.

Если это будет формализованной процедурой, когда условно обязательно нужно будет сообщать в какие-то правоохранительные органы или в органы соцопеки о беременности несовершеннолетней, я думаю, это в первую очередь приведет к тому, что молодые девушки до 18 лет с меньшей вероятностью во время беременности придут к врачу.

Еще одна правовая коллизия связана с тем, что предшествовало наступлению беременности — с сексом. Секс у несовершеннолетней может быть с совершеннолетним человеком, и это будет уже предметом уголовной ответственности для ее партнера. И врач не может оставить эту ситуацию без реагирования. То есть не сообщить об этом ни в органы опеки, ни в полицию. 


Полную версию материала читайте на «Собеседнике».

Фото: Unsplash