Вышло интервью одного из преподавателей совместной магистерской программы Европейского университета и Университета ИТМО — «Наука и технологии в обществе». Доцент ИТМО и сотрудник Центра STS Андрей Кузнецов рассказал журналистке Университета ИТМО Антонине Никулиной, почему стоит поступить на программу и чему можно научиться после двух лет обучения.
К более реалистичному представлению о науке
Андрей Геннадиевич, для начала расскажите, что такое STS?
Речь идет об эмпирических исследованиях науки и технологий — Science and Technology Studies. Долгое время в этой области доминировали философские подходы. Они формировали идеализированное и потому неадекватное представление о науке.
Как давно существуют STS?
По меркам социальных наук STS — это молодое направление. Оно зародилось в 1970-х годах в Британии, Франции, Голландии. Тогда был проведен ряд прорывных исследований, которые сильно повлияли на сегодняшнее представление о науке. Область развивалась динамично и быстро распространилась в США и странах Северной Европы. В Россию STS пришли во второй половине 2000-х. И вот теперь мы открыли одну из первых в стране магистратур по этому направлению.
Как проходят исследования в области STS?
С самого начала STS были междисциплинарной областью, в которой участвовали социологи, антропологи, политологи, историки, философы. Исследования шли в разных направлениях. Я лишь приведу два примера. С одной стороны, были крайне важны исследования научных споров. Решающим стало изучение динамики научного знания не после того, как споры завершились, когда понятно кто прав, а кто — нет, а до этого.
Анализ самого процесса полемики помог выявить, как ученые приходят к консенсусу. Главным выводом стало, что ученые, как и любые другие социальные группы, используют в своих спорах все доступные им культурные ресурсы, а не только логическую аргументацию. С другой стороны, классикой STS стали антропологические исследования лабораторий.
Например, французский социолог Бруно Латур два года делал этнографические наблюдения в нейроэндокринологической лаборатории Института Солка (Сан-Диего, Калифорния), работая там техником. По итогам, вместе с британским социологом Стивом Вулгаром он опубликовал книгу «Лабораторная жизнь», в которой детально описываются процессы подготовки научных статей, история открытия тиреолиберина, за которое была присуждена нобелевская премия, микропроцессы интерпретации данных учеными в лаборатории и ряд других процессов.
А что произошло потом?
Исследователи должны были изменить представление не только о том, как общество участвует в производстве научного знания, но и как наука меняет общество. Например, Латур написал книгу о Луи Пастере, которая сильно резонирует с текущей ситуацией вокруг COVID-19. Он показал, что наше сегодняшнее скученное проживание огромного количества людей в больших городах было бы невозможно, если бы практики лаборатории Пастера по обнаружению и борьбе с микроорганизмами не были потом встроены во множество других институтов общества. На английском эта книга вышла под красноречивым названием «Пастеризация Франции». Текущая пандемия позволяет нам, с одной стороны, на себе почувствовать, как опасно было жить большими группами до прихода Пастера, а с другой — понять, что научное знание и социальные отношения тесно переплетены.
STS-специалист — профессия будущего
Чему учатся магистранты на программе «Наука и технологии в обществе»?
Видеть науку и технологии по-новому. С одной стороны, это мировоззренческая подготовка. Дело в том, что ученые и инженеры производят довольно устойчивый дискурс о том, чем они занимаются. Эти истории носят идеологический характер, и через них трудно прорваться к истине. Студентов мы просим обращать внимание не на то, что исследователи говорят, а больше наблюдать за тем, что они делают. Для этого нужно занять определенную точку зрения, правильно подобрать момент для старта исследования, суметь критически отнестись к информации, не принимая на веру объяснения учеными, инженерами и инноваторами их собственной деятельности, но и не отрицая ценность их работы.
С другой стороны, мы учим магистрантов видеть связь между содержанием технологий и общественными процессами в виде политических отношений, опыта пользователей, заинтересованности инвесторов в этом продукте и так далее.
В каких сферах это знание полезно?
Во многих. Начиная с 1980-х, STS принялись за исследования технологий. А сегодня методы STS применяются для изучения города, искусства, права, политики, экономики, то есть почти всех важных областей нашей жизни. Наиболее острыми для нас являются проблемы тесного переплетения научных и политических споров, как в случае дебатов вокруг изменения климата или, опять-таки, COVID-19.
Чем после обучения могут заниматься студенты, кроме научной карьеры?
Рынок труда конкретно для STS специалистов еще формируется. Но уже сегодня они востребованы в департаментах по управлению наукой (ведомственные и университетские отделы). Наши выпускники будут видеть то, что действительно питает науку, поэтому смогут формировать научно-техническую и инновационную политику. Их компетенции в понимании связей между наукой, технологиями и обществом помогут создавать более эффективные наукоемкие инициативы и продукты. А это ценно не только в государственных учреждениях, но и в технологических компаниях, в бизнесе. Они смогут просчитать риски, связанные с введением инноваций, проанализировать их шансы на успех, что ценно для коммерческого сектора.
Сейчас у студентов есть возможность практиковаться на реальных коммерческих кейсах?
Программа существует только первый год, поэтому пока мы выстраиваем партнерские отношения с научными группами и технологическими компаниями. Но уже сегодня учим магистров ориентироваться на реальные кейсы и те факторы, которые влияют на развитие науки и технологий в жизни.
Почему наличие таких специалистов важно для общества?
Потому что социальные отношения все больше срастаются с технологиями и наукой. Теперь невозможно понять общество, если мы не понимаем современные науки и технологии, и наоборот. Специалисты, которые могут в этом разобраться, несомненно, владеют профессией будущего. И мы готовим их уже сейчас.