Статья опубликована на портале «Реальное время» 24 июля 2017 года под заголовком «Туркестанское генерал-губернаторство напоминало управление, которое ввели французы в Северной Африке».
Автор текста: Лина Саримова
Как Российская империя училась федерализму после присоединения Средней Азии.
Действительно ли образование Туркестанского генерал-губернаторства стало причиной развала Российской империи, а затем и Советского Союза? Чего было больше в этом крупном присоединении — добра или зла? Какую роль татары сыграли в жизни этого региона? Почему российские чиновники побаивались татар? На эти и многие другие вопросы «Реального времени» ответил доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергей Абашин.
«ОНО ВО МНОГОМ НАПОМИНАЛО ФРАНЦУЗСКИЙ АЛЖИР ИЛИ БРИТАНСКУЮ ИНДИЮ»
— Сергей Николаевич, исполняется ровно 150 лет с момента основания Туркестанского генерал-губернаторства. Не могли бы вы рассказать об историческом значении этого административного образования?
— Действительно, 23 июля по новому стилю (это 11 июля по старому) отмечаем 150 лет с момента образования Туркестанского генерал-губернаторства. До этого момента в течение двух лет существовала Туркестанская область, которая находилась в составе Оренбургского генерал-губернаторства, то есть имела подчиненный, а не полностью самостоятельный статус. А в 1867 году образовалось Туркестанское генерал-губернаторство и было издано временное положение об управлении Семиреченской (это регионы нынешнего южного Казахстана, его столицей тогда был Верный) и Сырдарьинской областей (это территория нынешнего северного Узбекистана и части южного Казахстана, столицей был Ташкент). В этом же году был назначен первый туркестанский генерал-губернатор Константин Петрович фон Кауфман — человек, приближенный к императору Александру II.
Если говорить об историческом значении этого события, то я бы назвал два аргумента. Во-первых, это было последнее крупное колониальное присоединение и значительное расширение в Российской империи. Надо сказать, что Туркестанское генерал-губернаторство в течение последующих 20 лет продолжало расти — были включены новые регионы: Закаспийская, Самаркандская и Ферганская области. После завоевания Средней Азии империя далее уже сильно не расширялась. Возможно, это говорит о том, что новые приобретения отчасти подорвали ее силы, возможно, они изменили смысл имперского существования. Кстати, Туркестанское генерал-губернаторство часто сравнивают с британской Индией: если остальные регионы Российской империи были довольно тесно включены в ее состав, то Туркестанское генерал-губернаторство очень долго, практически до 17-го года, имело особый статус, особую форму правления, и во многом напоминало как раз британскую Индию или, допустим, французский Алжир.
Во-вторых, в результате этого последнего крупного приобретения в состав Российской империи вошла значительная часть азиатского континента и мусульманского населения, причем с такими важными для исламского мира и Среднего Востока городами, как Ташкент, Самарканд, Коканд, также под протекторатом оказались Бухара и Хива. Туркестанское генерал-губернаторство стало «русским Востоком», который перешел под контроль Российской империи. Такое присоединение, конечно, изменило ее характер — она все больше превращалась из империи, где русские (тогда великороссы) составляли большинство, в государство, где вместе существовали очень различные религии и народы, и где не было значительного численного преобладания славянского или русского населения. Это важно также и в том смысле, что Российская империя стала по-настоящему мировой державой со своими интересами на Среднем Востоке и в исламском мире.
— Некоторые исследователи считают, что так называемая военно-народная система управления, которая была создана в генерал-губернаторстве, в некоторых моментах была прогрессивнее и демократичнее той системы управления, которая существовала на территории Российской империи. Так ли это, на ваш взгляд?
— Эта система чем-то напоминала управление, которое ввели французы в Северной Африке. Она означала, что все высшие должности — уездного, областного и губернаторского уровней управления в Туркестанском губернаторстве — занимали российские военные, которые, конечно, не выбирались, а назначались по армейской линии.
Туркестанское генерал-губернаторство формально находилось под контролем Военного министерства, тогда когда большинство остальных регионов Российской империи находились в ведении Министерства внутренних дел (тогда это была не полиция, а гражданское министерство, заведующее всеми внутренними делами). Низшее же управление — волостного и сельского уровней — формировалось из местных жителей, они сами выбирали своих руководителей, сельских и городских старост, также на этом уровне сохранялось местное судопроизводство — шариатские и адатные суды (они назывались народными судами). Местное население фактически продолжало жить во многом по своим локальным законам и привычкам.
Можно ли назвать ли эту систему прогрессивной? Я бы не решился. Вопрос в том, что мы считаем прогрессом: считаем ли мы им, например, военное управление. Если уйти от слова «прогресс» и как-то иначе охарактеризовать эту систему, то она, несомненно, была достаточно гибкой, учитывала местные условия. Колониальные чиновники понимали, что они не могут взять и быстро ввести в действие в регионе российские законы, для этого не было достаточных ресурсов и сил, да и сами местные жители не были к этому готовы. Поэтому чиновники считали, что многие сферы жизни должны остаться в ведении самого населения и люди должны какие-то вопросы решать самостоятельно.
Да, система была гибкой, но был принцип: живите, как вы считаете нужным, по своим законам и привычкам, но любые попытки возмущения и сопротивления будут жестоко пресекаться. Нам известно несколько примеров восстаний и довольно жесткого их подавления. Более того, в империи все время шла дискуссия о том, как быть дальше, и основная магистральная идея была в том, что постепенно, с усилением контроля над регионом и установлением более тесных связей между империей и Туркестанским генерал-губернаторством, сфера применения локальных обычаев и законов, в том числе исламских, должна быть ограничена, а местное население должно будет перейти на общероссийские правила жизни.
«ИМПЕРИЯ ПООЩРЯЛА ПРОНИКНОВЕНИЕ В РЕГИОН РУССКОЙ И В ЦЕЛОМ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ, СЧИТАЯ МУСУЛЬМАНСКУЮ КУЛЬТУРУ БОЛЕЕ ОТСТАЛОЙ»
— Сергей Николаевич, расскажите, пожалуйста, о светлой и темной сторонах возникновения и существования этого генерал-губернаторства.
— История всегда имеет две стороны медали. С одной стороны, включение этого большого региона в состав Российской империи привело к значительным положительным изменениям: на этой территории установился мирный порядок, прекратились войны, которые местные ханы и эмиры постоянно вели друг с другом. Власть, чтобы обеспечить лояльность местного населения, снизила и упорядочила налоги. Были проведены железные дороги, развивалась экономика, вводились современная медицина и система образования (постепенно, конечно, — в полномасштабном виде они появились лишь при советской власти). Численность населения Туркестана за 50 лет нахождения в составе Российской империи выросла в два раза — это тоже показатель относительного благополучия.
Но, конечно, была и негативная сторона: само завоевание Средней Азии прошло с большими жертвами, можно также вспомнить восстания 1898 и 1916 годов, которые были жестоко подавлены. Помимо этого, Российская империя, конечно, поощряла проникновение в регион русской и в целом европейской культуры, считая местную мусульманскую культуру более отсталой и планируя постепенно снизить ее роль, что не могло не восприниматься болезненно местным населением.
Другим фактором было переселение русскоязычного населения из центральной России, что тоже многими, особенно кочевниками, воспринималось тяжело, потому что их переселяли на земли, которые местное население считало своими. Также стоит напомнить о поощрении развития хлопководства. Для местного населения это было выгодно, потому что империя была заинтересована в хлопке, и платила большие деньги за его выращивание. Однако это приводило к довольно серьезному социальному расслоению внутри среднеазиатского общества — появились очень богатые и очень бедные люди, возросли конфликты и недовольства, которые дали о себе знать в 1916 году и позже.
— Как вы уже сказали, генерал-губернатором края был назначен генерал-адъютант фон Кауфман. Каким он был управленцем и какое отношение к его правлению было у среднеазиатских народов?
— Как я говорил, Кауфман был приближен к Александру II, и, кстати, гибель императора была одной из причин, видимо, по которой у самого Константина Петровича произошел инсульт, после которого он уже не оправился. Такая близость означала, что Кауфман был достаточно автономным правителем в Туркестане: он сам принимал решения и обращался к императору напрямую, он мог не соглашаться с министрами, он самостоятельно вводил многие временные законы. Это было важным преимуществом в начале становления генерал-губернаторства — Кауфману не нужно было согласовывать каждый свой шаг и ждать, когда его утвердят. Благодаря такому статусу (его даже называли полуцарем) он сумел сформировать все институциональные основы генерал-губернаторства, которые сохранялись до самого конца империи.
Для своего времени Константин Петрович был человеком достаточно прогрессистских взглядов — он много занимался развитием передовых технологий и образования, приглашал ученых для изучения края.
Конечно, мы не можем знать наверняка, как к нему относились среднеазиатские народы, но его однозначно воспринимали как практически полновластного правителя региона. Кто-то приветствовал изменения, кто-то думал, что «неверные захватили регион» и надо сопротивляться или как-то бороться, или меньше вступать в контакт с этой властью, а кто-то, наверное, не особенно рассуждал в таких идеологических понятиях, а просто жил — снизились налоги, установился мир, не призывали в армию (местное население было освобождено от военной повинности), и люди радовались хотя бы этому.
«КАУФМАН СВЕРНУЛ ВСЮ ПРАВОСЛАВНУЮ МИССИОНЕРСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В ТУРКЕСТАНЕ»
— По какой причине сохранялись среднеазиатские ханства параллельно с губернаторством?
— Действительно, Бухарский эмират и Хивинское ханство сохранили свою государственность, было ликвидировано только Кокандское ханство — его включили в состав империи. Тем не менее над Бухарой и Хивой был установлен довольно жесткий российский контроль — все внешние связи этих государств были ограничены, при этом осуществлялось и серьезное влияние на их внутреннюю политику.
Думаю, был целый ряд причин, по которым российские власти не спешили включать Бухару и Хиву в состав империи полностью. Кстати говоря, этот вопрос обсуждался все 50 лет, вплоть до падения империи. Но все-таки чиновники старались действовать осторожно, потому что боялись возмущений и серьезных потрясений, так как Хива и Бухара — это города с сильным мусульманским духовенством, большой религиозностью. Также боялись больших расходов, потому что расформирование этих государств и создание новой системы управления требовало новых чиновников, новых институтов и городов. Даже Туркестанский край был долгое время убыточным с точки зрения бюджета, а увеличивать расходы никто не хотел.
— А как проходила православная миссионерская деятельность на этой территории?
— Российская империя была православной и ее высшие чиновники, конечно, желали распространения этой религии, но при этом они хорошо понимали, что искусственное насаждение православия чревато большими проблемами. Именно поэтому Кауфман свернул всю православную миссионерскую деятельность в Туркестане. Замечу, что центр туркестанской епархии находился не в Ташкенте, а в Верном, то есть в нынешней Алматы, где русского населения было относительно больше и где ислам играл менее значимую роль, то есть вероятность конфликтов была меньше. Кауфман всегда подчеркивал, что задачей управления является не продвижение православия, а продвижение российской гражданственности — к государству, к императору, мирное существование, продвижение науки, образования, но не религии. Конечно, это не говорит о том, что Кауфман был против православия — храмы строились и религиозные обряды выполнялись везде в Туркестане, однако политическая роль православия и его миссионерская функция были серьезно ограничены.
«ЧИНОВНИКИ ВИДЕЛИ В ТАТАРСКИХ ДЖАДИДАХ КОНКУРЕНТОВ, КОТОРЫЕ НЕСУТ АЛЬТЕРНАТИВУ РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ»
— Что известно о роли татар и татарских купцов в существовании Туркестанского генерал-губернаторства?
— Татары играли большую роль еще до завоевания Средней Азии и присоединения ее к Российской империи как люди, которые там часто бывали, знали языки, торговали, имели полезные связи. Татары часто были посредниками в общении, их включали в состав разных посольств, экспедиций, которые туда направлялись. Когда было создано Туркестанское генерал-губернаторство, эта посредническая функция осталась. Татары часто служили переводчиками и экспертами, с их помощью чиновники находили общий язык с местным населением. У татар уже был опыт жизни в империи — они его транслировали жителям Средней Азии, и чиновники этим пользовались. Из числа татар было много не только переводчиков — были и люди, которые занимали высокие чины (к примеру, известный генерал Давлетшин, который заведовал азиатским направлением внутри военного министерства).
Но надо сказать, что чиновники Российской империи и Туркестанского края одновременно и побаивалась татарского влияния. Иногда колониальные чиновники болезненно относились к их роли посредников, воспринимали ее так, будто татары поддерживают религиозность и какие-то антироссийские движения местного населения. Довольно настороженно они относились к джадидам и Гаспринскому, хотя последний писал, как известно, о важности русской культуры для татар. Местные чиновники видели в татарских джадидах конкурентов, которые несут альтернативу русской культуре. В общем, отношение империи к «татарскому фактору» было двойственным — его использовали и в то же время побаивались.
— Сергей Николаевич, хочу спросить, согласны ли вы с тем мнением, что включение среднеазиатских земель в состав империи не привело к окончательному замирению этих территорий, а их чужеродность стала одной из причин развала Российской империи, а потом и Советского Союза. То есть государство получило больше негатива, чем позитива.
— Это дискуссионный вопрос, на который нельзя ответить однозначно. В самой Российской империи по этому поводу шла активная дискуссия: кто-то считал, что присоединение Средней Азии было серьезным бременем, что это была бесполезная колония, которая отвлекала серьезные финансовые, человеческие ресурсы от внутренних регионов России. Эта дискуссия продолжилась и в советское время, и перед распадом СССР.
Однако можно ли вообще ставить вопрос так, что Российская империя могла взять и просто отказаться от завоевания? История уже свершилась, если это происходило, значит, в этом была какая-то историческая логика. Помимо издержек для империи, а потом и для Советского Союза, которые были в этом присоединении, все-таки были и плюсы: присоединив такой большой азиатский регион, Россия почувствовала себя империей мирового уровня — не периферией западного мира, а неким самостоятельным цивилизационным центром, который способен включать в себя многие народы и континенты. Для самой России это был важный момент самоутверждения и поиска своего собственного «Я».
Есть известная фраза Достоевского, которую он сказал, узнав о разгроме туркменской крепости Геок-Тепе в 1881 году: «В Европе мы были приживальщики и рабы, а в Азию явимся господами. В Европе мы были татарами, а в Азии и мы европейцы». Иными словами, завоевание Средней Азии, по мысли писателя, поднимало статус империи и в целом русской культуры до уровня мировых держав, которые способны вершить мировую историю.
Было ли это хорошо или плохо — я не знаю, но факт в том, что восприятие России в качестве страны мирового уровня, безусловно, влияло на культуру и общество, поднимало самооценку и амбиции. Кто знает, возможно, без такого восприятия и не появились бы великая русская литература, музыка, наука, не возникли бы идеи утопического переустройства жизни всего человечества. Понятно, что провести прямую взаимосвязь между колониальными приобретениями и культурными достижениями нельзя, но все же все эти явления как-то сосуществовали и взаимодействовали, об этом не стоит забывать.