Статья опубликована на портале «Собака.ру» под заголовком «Почему «Игра Престолов» стала главным сериалом десятилетия? Объясняют философ Артемий Магун и экономист Дмитрий Травин».
Закончился восьмой и последний сезон сериала «Игра Престолов», за которым восемь лет следили миллионы людей по всему миру. «Собака.ru» вместе с профессорами Европейского университета попыталась разобраться, что это было.
Артемий Магун
Профессор политической теории демократии
«Игра престолов» стала культовой, потому что HBO заняли относительно новую нишу массового сериала, который задает какие-то серьезные вопросы. Он дорогой, качественный, в нем много эстетских ходов, которые мы обычно ожидаем от артхаусного кино. Кроме того, это фентези – жанр популярный и раньше, важный для культуры XX-XXI веков. В нем есть, конечно, элемент эскапизма, ухода от реальности в мир сновидений, но есть и романтический мир индивидуальности и неизведанного космоса.
В «Игре престолов» человек погружается в эпоху, в которой индивид что-то значит, скрывает какую-то мрачную мощь. Средневековье – это феодализм, историческая эпоха, характеризующаяся (по контрасту с античностью) тотальной негативностью, раздробленностью. Это пространство, в котором каждый за себя, где еще нет огнестрельного оружия, и главной становится сила и судьба отдельного человека в его физических, личностных, неанонимных столкновениях с другими.
Фэнтези выросло из такого художественного направления рубежа XIX-XX веков, как символизм, оно сначала было более элитарным, но постепенно превратилось в массовый жанр. Фэнтези наследует живописи прерафаэлитов, поэзии Рембо. Это важное направление, которое уже в постхристианскую эпоху повернуло человека к тайне, мистике земной жизни, но показанной в реалистическом духе. И в символизме, и в «Игре Престолов» активно демонстрируется зло, агрессия, насилие, пороки. На средневековом материале это легко показать без осуждения, благодаря большой дистанции. Сериал замечателен тем, что он старается нейтрально демонстрировать героев, без особого морализма (обычно характерного для Голливуда). По крайней мере в том, что касается 1-6 сезонов. Здесь для человека проводится своего рода психотерапия, потому что зритель может спокойно присвоить свои порочные или злые намерения. При этом, секс и насилие показаны довольно графически. Это выплеск негативных сил и чувств, которого можно не стесняться.
До «Игры Престолов» самым культовым фэнтези-произведением был роман Толкина «Властелин колец». «Игра» часто отсылает к нему, но — и здесь еще один источник популярности — как иногда говорят, она своего рода «Анти-Толкин». И потому что редуцируется христианский пласт противостояния добра и зла (ну разве что «белые ходоки»), и потому что вплоть до 7-го сезона шло неожиданное нагнетание мистического, чудесного компонента (а не меланхолическое расколдовывание, как у Толкина). Но надо сказать, что только что увиденный нами 8-й сезон, созданный не Дж. Мартином, а двумя продюсерами, уже гораздо ближе к мироощущению Толкина.
Дмитрий Травин
Научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге
Если убрать всю экзотику (драконы и не сгорающие в огне принцессы), то общество в «Игре престолов» очень похоже на Средневековое, там показаны вполне реальные вещи. И потому можно задаться актуальными вопросами: например, почему в Вестеросе нет парламента, хотя в Средние века они были по всей Европе: и в Англии, и во Франции, и на территории нынешней Испании, и в России, где в XVI-XVII веках появились Земские соборы? У этого есть серьезное историческое объяснение. Если ответим на вопрос, то сможем с помощью сериала разобраться, как и почему меняется общество.
Другой пример. Мы привыкли считать, что на Западе справедливый соревновательный суд присяжных. В «Игре престолов» все по-другому: например, в первой серии первого сезона Эддард Старк по собственному решению отрубает преступнику голову, и такого рода примеры еще есть в сериале. Другой случай – судебный поединок, который, с точки зрения современного человека, вряд ли является мерилом правоты. Мы видим, что суд в Европе начинался с диких вещей, а не со строгости и справедливости. Это тоже вопрос, для ответа на который надо разбираться в истории.
«Игру престолов» нельзя свести к истории какой-то конкретной страны – иногда говорят, что это война Алой и Белой розы в Англии, но все намного сложнее. Автор хорошо понимает, из каких кирпичиков складывалась реальная история. Он их в фильме показал, а если их перетасовать по-другому, может получиться история какой-то европейской страны.
«Игра престолов» может помочь в изучении не только Средневековья, история любой страны отталкивается от этого времени. Античность погибла от нашествия варваров, а из Средневековья Европа мягко и гармонично выросла, не было никакого разрыва преемственности с Ренессансом, Новым временем.
Если мы хотим понять нашу историческую родину, истоки, то в этом нам может помочь «Игра Престолов» – это актуально не только для англичан и американцев, но и для русских тоже. Эти истоки иногда отражаются в современной жизни – например, Чечня и сегодня общество довольно средневековое, так что можно найти много схожих черт. В большинстве развитых стран от того, что показано в «Игре Престолов» почти ничего не осталось. Но с помощью исторической социологии мы можем, отталкиваясь от средневековья, лучше понять наше время. Историческая социология – это наука о том, почему мы вырастаем, как мы развиваемся, как наши современные проявления прорастают из глубины веков, поэтому мне интересен сериал.
Мне кажется, что фентези — это очень важный для современного человека жанр. Толкин ведь тоже пользовался колоссальным успехом. Это интересно, потому что, с одной стороны, это наша реальность, с другой, она подана в развлекательном виде. Это про наш мир, про людей, это не примитивная фантастика, которая быстро надоедает. Художественное произведение получается хорошим, если автор не только берет истории из головы, но и сочетает их с реальными знаниями, фантазия здесь должна дополняться жизненным опытом. Мартин понимает, как устроено человечество, и вкладывает это в сериал. Если бы это были только знания без фантазии, то получилась бы историческая монография, которой заинтересовались бы сто человек. Если была бы фантазия без знаний, то это посмотрели, но через 15 минут забыли бы. Мартину удалось добиться равновесия. Что было нового у Мартина – он запросто убивал главного героя, а потом делал главным следующего, которого тоже мог убить. Это неожиданно, придало дополнительную интригу.