13 марта состоялась последняя дискуссионная лекция восьмого сезона образовательного проекта «Гражданин Политолог» — «Достоинство как ценность политической элиты в России». На ней профессор факультета политических наук ЕУСПб, директор центра Res Publica Олег Хархордин и отец Георгий (Митрофанов) помогли составить подробное представление о «достоинстве» как политической ценности. Достоинство, как и многие другие политические понятия, обладает длительной историей, уходящей корнями во времена античности. Лекторы осветили исторические изменения этой категории и то, как достоинство понимается в современной российской действительности.
Олег Хархордин заметил, что и власть, и оппозиция часто выступают, опираясь на представление о достоинстве. Государство уповает на то, что «западные партнеры» систематически унижали достоинство России — нас не слушали, наши интересы не учитывались, зона влияния войск НАТО расширялась на восток и так далее. Оппозиция указывает на попрание достоинства граждан внутри страны — например, в момент «рокировки» в 2011 году или в ситуации «обнуления» путинских сроков мнение народа никого не интересовало. Один из центральных вопросов этого парадокса: может ли страна «вставать с колен», если ее граждане «остаются стоять на коленях»? Хархордин считает, что эту проблему интуитивно зафиксировал режиссер Андрей Звягинцев в своем фильме «Левиафане».
Достоинство становится одной из важных категорий политической теории только в последнее время. До этого в фокусе интереса исследователей находились такие понятия как свобода, равенство и справедливость. Однако из работ, выпущенных после уничтожения башен-близнецов 11 сентября 2001 года, становится ясно, что, например, в мусульманском мире тема попранного достоинства (чаще всего мужского) является одной из центральной. Анализ категории достоинства можно вести от Канта: достоинство оказывается попрано, если к человеку относятся как к пустому месту, ребенку, недочеловеку, вещи или животному.
Хархордин выделяет три значения слова достоинство в русском языке. Первое — свойство высокого чина или сана, которое оберегают и могут передавать по наследству. Впрочем, по ходу модернизации произошло то, что Джереми Уолдрон называет «аристократизирующим уравниванием в чинах» — понятие о достоинстве распространилось на всех людей. Второе значение — превосходное качество в оппозиции достоинство — недостатки. Оно появилось в русском языке из переводов стоиков. Третье значение достоинства — быть созданным по образу и подобию Божьему. Связь с Богом определяет долг человека уподобиться Христу, иначе его жизнь может «не сбыться». Однако в протестантизме и католичестве достоинство дано от рождения и неотделимо от человека (поэтому любое попрание чужого достоинства — тяжкий грех). В православии же человек рождается с достоинством, но может «не снискать» достоинства, если ведет греховную жизнь.
Отец Григорий считает, что за достоинство современные российские элиты выдают закомплексованное самоутверждение. По его мнению советская власть старалась уничтожить любого, кто смел обладать каким либо достоинством. В итоге в живых остались либо те, у кого достоинства не осталось, либо те, кто почитал за достоинство силу унижать других. Пытаясь убедить всех в своем достоинстве мы недостойными средствами утверждаем собственную самость, разрешаем свои комплексы.
Честь и достоинство связаны с божественным откровением, хотя в православии куда более популярны категории смирения и послушания. Главная задача церкви — не славить Христа, а сподвигнуть людей жить иначе, стать другими, ввести культурно-историческую проекцию христианства в повседневную жизнь.
Парадоксальным образом, первым правителем, который озаботился о том, чтобы люди в России начали вести христиански мотивированную жизнь, стал Петр I. Путешествуя по Европе, он увидел, что после Тридцатилетней войны католики и протестанты начали относиться друг к другу значительно терпимее, внесли в свою жизнь деятельное выражение христианских заповедей. Петр решил воспитать достоинство у служивого сословия дворян. В итоге форсированная европеизация привела к широкому распространению дуэлей (которые Петр не одобрял). В последствии в России появились люди, которые путем вполне привычного для нашей истории дворцового переворота хотели не просто сменить первое лицо, но повлиять на саму парадигму общественных отношений — наделить достоинством «униженных и оскорбленных».
Европеизацию отец Георгий приравнивает к христианизации. В таком контексте даже секуляризация может считаться позитивным явлением — при условии, что государства настолько прочно усваивают христианские заветы, инкорпорируют их в свои законы и повседневность, что больше не нуждаются в постоянной манифестации веры.
Исторически православие в меньшей степени по сравнению с католицизмом и протестантизмом воспитывало в людях чувство собственного достоинства. Нас учили правильно славить Бога и соблюдать обряды, а не поступать христиански мотивированно — а без этого не может быть никакого достоинства.
В XX веке русская церковь претерпела беспрецедентный стратоцид. Все что она могла сделать при большевиках — красиво погибнуть. После произошедшего говорить о достоинстве в России совершенно не приходится. Отсутствие достоинства на всех уровнях в современной России — это величайший грех. Русский народ оказался самым дехристионизированным народом западного мира, хотя и считает себя православным Наша церковь перестает быть церковью Христовой. Эта тенденция культивируется — в семинариях, затем в приходах: отсутствие чувства достоинства и ответственности.
Врожденное достоинство как подобие человека Богу положено в основании церкви, но в последствии не всегда отчетливо обозначилось, а в православии почти полностью оказалось предано забвению. За это мы расплатились в 1917 году — тогда слишком мало людей в ситуации большого исторического соблазна нашли в себе силы поступить христиански мотивированно.
Фото: кадр из фильма Андрея Звягинцева «Левиафан»