Юлия Сафронова: «Психологический портрет Александра II — наследие предыдущих эпох: романтизма и сентиментализма»

 
08.10.2021
 
Факультет истории
 
Юлия Александровна Сафронова
 
Европейский в медиа

Доцент факультета истории Юлия Сафронова рассказала медиапроекту «Стол» о своей книге «Екатерина Юрьевская. Роман в письмах», второе издание которой вышло в Издательстве Европейского университета в Санкт-Петербурге (2021).

Книга представляет собой первую научную биографию Екатерины Юрьевской, морганатической супруги российского императора Александра II. Этот роман длился 14 лет и начался в 1866 году, когда императору Александру II было 47 лет, а княжне Екатерине Долгорукой — 18. В основе исследования лежит переписка. Это не только письма Александра и Екатерины, которыми они обменивались на протяжении четырнадцати лет, но также корреспонденция членов императорской фамилии, представителей семьи Долгоруковых, чиновников различных ведомств, так или иначе причастных  к этой истории

Приводим отрывок из интервью:

 

– Юлия, с какими сложностями вы столкнулись, изучая переписку пары?

– Сложностей было много — начиная с жанра. Перед тем как начать книгу, я прослушала курс о том, как писать биографии, после чего стало понятно, что обычные приемы работать не будут. За четырнадцать лет романа Александра II и Кати накопилось множество писем, текст выстраивался по крупинкам, из которых бы не получилась классическая биография. У нас есть шаблоны восприятия этой истории, созданные еще в XIX веке.

 

– В XIX веке об этой паре тоже многое говорили и много ее критиковали. Кто стал генераторами мифов об «Александре и Кате»?

– Создатели мифов — французский дипломат Морис Палеолог, написавший книгу, в которой роман русского царя больше всего похож на сказку про Золушку, и княгиня Марта Бибеску со своим скандальным сочинением «Катя — голубой демон царя Александра». Кстати, эта книга значительно больше известна на Западе, чем в России, по ней снято два фильма. Книга Палеолога далека от реальности, потому что писалась как коммерческий проект, а публика требовала романтики. Обратная сторона медали — тексты недоброжелателей. О том, как придворные не приняли новую семью в Зимнем дворце, рассказала фрейлина Александра Толстая. Она написала сначала брошюру, потом книгу в ответ на известную книгу Виктора Лаферте 1882 года, которую сейчас совершенно безосновательно издают как собственное сочинение княгини Юрьевской. В этом тексте было много несообразностей: якобы только по приказу Екатерины Долгоруковой царю наконец починили камин в кабинете, и если бы охрана выполняла ее инструкции, Александр II был бы жив. Главной сенсацией текста стало то, что Александр II хотел дать стране Конституцию. Кто бы ни был автором, а версий много, очевидно, что она была чьим-то политическим проектом, но сама Катя текст не писала, поскольку была не слишком умна и после смерти мужа многие месяцы пребывала в истерическом состоянии, постоянно жаловалась на проблемы со зрением и мечтала о смерти. Ответ Александры Толстой был однозначным: брошюра глупа, факты неверны, а сама женитьба царя на любовнице — знак полного морального падения когда-то великого императора.

 

– У вас была этическая дилемма при цитировании интимных писем?

– Да. Я поняла, что о некоторых вещах говорить не буду. Меня интересовало, не что именно они делали в постели, а как они учились говорить об этом.

 

– Вы сказали о языковой игре. Интимный язык пары богат на эвфемизмы. Это вынужденная мера, чтобы пощадить стыдливость говорящего, или примета времени?

– Чувствительность темы очень осложняла поиск языка. Для меня как исследователя несколько лет работы над книгой были чудовищно скучными. Если люди общаются каждый день, они используют одни и те же слова. Постепенно восторг новизны проходит, все нежные слова уже придуманы, словарь любви застывает. Когда я читала письма в архиве, поначалу поразилась, насколько подробно и много они пишут об интимных вещах, но потом пришло утомление. Сейчас я могу написать десяток писем от лица Александра II. Они годами использовали одни и те же слова и выражения, поскольку «впились друг в друга, как кошки». Вряд ли дело только в стыдливости, скорее в естественной потребности любой пары придумывать слова, помноженной на эпоху, когда медикализированный язык говорения о сексуальной сфере не был общедоступным.

 

– Чем вас заинтересовала Екатерина Юрьевская?

– Так сложилась, что я занималась народовольцами, писала о революционерах 1870-х, то есть эпоха Александра II много лет была в центре моих научных интересов. Я доцент Европейского университета, который располагался в особняке на Гагаринской. Там жила княгиня Юрьевская после смерти царя. Когда писала, с удивлением поняла, что семья Екатерины, мягко говоря, бедной не была. История Кати — еще и о том, как русские дворянские семьи периода Великих реформ вымогали у царя деньги. Когда эпоху видишь ближе, через судьбы конкретных людей, она оказывается совсем не героической и не романтической — вопреки нашему представлению о времени Великих реформ.

 

Полная версия материала доступна по ссылке.