На прошлой неделе в Европейском университете состоялась лекция Игоря Нарского «Человек на блошином рынке, или приватное измерение прошлого». Игорь Нарский — доктор исторических наук, профессор кафедры междисциплинарных исторических исследований Пермского государственного университета. После лекции шеф-редактор Business FM Петербург Максим Морозов взял у эксперта интервью. Приводим его текст:
Максим Морозов: Что вы понимаете под «блошиным рынком»? Как со временем трансформируется понятие «блошиного рынка»?
Игорь Нарский: Под «блошиным рынком» (можно его называть и «барахолкой», и «толкучкой») подразумевается рынок под открытым небом. Он может быть с платным входом, может быть с бесплатным входом. Как правило, с платными местами для торговцев. На таком рынке появляются, продаются вещи, бывшие в употреблении. Там может быть антикварный сектор, может его не быть.
Максим Морозов: История появления?
Игорь Нарский: Первый блошиный рынок появился во второй половине XIX века: это Париж, это скверное санитарное состояние, и изгнание старьевщиков за пределы городской черты. Там есть несколько дат. Они изгоняются в то самое место, где сейчас существует самый крупный в Париже и самый крупный в Европе блошиный рынок, который туристы по статистике посещают больше, чем, например, Эйфелеву башню или Лувр.
Максим Морозов: В чем заключаются национально-культурные особенности блошиных рынков? Явление достаточно интернациональное. Что общее, а что отличает каждую страну?
Игорь Нарский: Общим является то, что на блошиных рынках сосуществует две категории торговцев. Это профессиональные торговцы, которые живут тем, что собирают или приобретают, перекупают или находят предметы на свалках. Или (особенно в эпоху пандемии) сейчас участились случаи, когда люди просто перед домом чистят, например, свой особняк, и два раза в год, весной и осенью выставляют ящики, на которых написано "gratis" — «бесплатно» по латыни. Это сразу разбирается. Это профессионалы. И плюс еще непрофессиональные торговцы, разовые или не разовые, как правило, реже появляющиеся там. Это люди, которые приходят и что-то приносят из своего хозяйства. Что-то ненужное. Это то, что общее.
Что отличает? Понятно, что состав вещей в каждой стране зависит от степени богатства и от исторического прошлого страны.
Самые богатые блошиные рынки, которые я знаю, не парижские, не лондонские, не амстердамские, не брюссельские, которые считаются самыми известными, а менее известные рынки в Швейцарии — в Цюрихе и Базеле.
Это самые богатые рынки, в том плане, что там очень много частных торговцев, особенно женщин, которые приходят и продают брендовую одежду и обувь, например, все по 3 франка. Там можно купить обувь ручной выделки, совершенно роскошную, ни разу не ношенную, которая в магазине стоит 600 франков, а вы можете купить за три.
Максим Морозов: В чем тогда «блошиность»?
Игорь Нарский: «Блошиность» в том, что там существует азарт. Знаете, когда друзья приходят домой, им что-то показываешь, они говорят: «Слушай, можешь нам тоже такое привезти?» И потом можно искать всю последующую жизнь. Второй раз такая вещь может не попасться.
Это место очень азартное, где адреналин зашкаливает, потому что ты находишься в постоянной конкуренции. «Блошиность» состоит в том, что это уникальная, непредсказуемая комбинация вещей, ты не знаешь, что ты там найдёшь.
Максим Морозов: По каким законам живут блошиные рынки? Гласные, негласные запреты. Может быть, несколько примеров.
Игорь Нарский: Правила работы блошиных рынков достаточно четко определены. Определено, сколько стоит погонный метр, например, прилавка. Деньги собираются на месте. Там же указывается, входит ли оплата уборки территории в этот налог или нет, или за это нужно платить отдельно.
Существуют правила по поводу того, чем запрещено торговать. Запрещено торговать слоновой костью, добытой после ликвидация колониальной системы, то есть добытой незаконным путем. Запрещено торговать золотыми и серебряными предметами дороже 100 евро. Эти законы сплошь и рядом нарушаются, потому что попадаются предметы очень ценные и очень дорогие.
Существуют определенные правила коммуникации. Там в общение вступают очень легко, сразу переходят на «ты», и используют только имя. Или даже без имени. Как правило, никаких фамилий, никаких адресов, никаких телефонов. За редкими-редкими исключениями.
Максим Морозов: Как разные государства относятся к своим блошиным рынкам, учитывая их криминальность?
Игорь Нарский: Известно, как Советский Союз относился к блошиным рынкам и вообще к барахолке. В разное время назывались «барахолка», «толкучка». Ее гоняли, как правило, ее запрещали. Гоняли уже во время революции и Гражданской войны, то запрещали, то разрешали в разных регионах. И потом, в 1920-е годы, где могли получить средства к существованию люди, которые по закону не получали карточек, люди «из бывших», пораженцы в правах? Естественно, там.
Что касается Европы, то там с 1960-х годов блошиные рынки стали рассматриваться как способ реанимировать городскую коммуникацию между людьми. Это часть инфраструктуры пешеходных зон, зон для свободного общения. Там блошиный рынок, отчасти и посетителями, воспринимается как праздничное место, место субботнее и воскресное, где можно отдохнуть, общаться, где встречаются люди, которые в нормальной жизни ни за что не встретятся. Но они, правда, не предоставляются друг другу, поэтому неизвестны.
Максим Морозов: Кто это может быть? Что за аудитория?
Игорь Нарский: Это может быть кто угодно. Там могут столкнуться профессора со своими студентами, там могут быть очень состоятельные седые коллекционеры из Швейцарии, которые могут позволить себе через всевозможных агентов по всему миру собирать, например, коллекцию старинных часов, исключительно XVIII века. А может заглянуть человек, который только что приехал в этот город, снял жилье с голыми стенами, и ему срочно нужно купить сковородки, кастрюли и посуду на первое время. Очень разные люди.
Максим Морозов: Почему эта тема интересна историку? И что можно сказать о состоянии общества сквозь призму блошиных рынков?
Игорь Нарский: Историки эту тему пока не очень разрабатывают, хотя она того стоит. Но, мне кажется, что сказать можно много чего.
Блошиный рынок хоть и кривое, но все-таки зеркало общества, поскольку благодаря блошиному рынку можно по-новому или слегка по-новому посмотреть такие темы, как конфликты поколений, бедность, одиночество, международный трансфер антиквариата, вообще антикварная торговля.
Можно рассматривать через блошиный рынок всякие альтернативные практики общения с прошлым и создания своих историй прошлого. Кто-то там ищет встречи со своим детством, ностальгируя по детству, покупая игрушки из собственного детства. Кто-то интересуется чем-то определенным, спектр коллекционных вещей стремительно расширяется сейчас за счет советского сектора, ГДРовского, в целом, восточного блока. Это превращается в антиквариат и становится предметом ностальгии. Это другое. Строго говоря, блошиный рынок является объектом, который в очередной раз показывает нам, что прошлое всегда с нами.
Оригинал материала доступен на Business FM.