Ученые Европейского университета заявили, что миллион петербуржцев уже переболели коронавирусом и большинство из них теперь с антителами. Но в официальной статистике выздоровевших в 10 раз меньше. Как так получилось и что значит это открытие, «Фонтанка» расспросила у одного из авторов исследования Антона Барчука.
— Один миллион переболевших в Петербурге. Это много или мало? Какие выводы можно сделать из вашей работы?
— Главный — большинство жителей Петербурга еще не переболели. И даже такое большое число, как кажется на первый взгляд, не останавливает эпидемию. Она будет продолжаться. Но зато у тех, кто уже переболел весной и летом, как мы выяснили, до сих пор сохраняются антитела. А значит, что будущая вакцинация может быть эффективной, потому что вакцины, как правило, дают еще более сильный иммунный ответ, который будет действовать дольше.
Мы получили соответствующие мировым параметры летальности. В начале пандемии были споры: коронавирус — это «грипп» или нет? Если взять наше общее число переболевших и показатели прироста общей смертности из официальной статистики, то получим летальность от 0,а8 до 1% — и это абсолютно мировые цифры, учитывая достаточно возрастное население города. Например, в американской популяции этот показатель составляет 0,65–0,68%. И это в 100 раз больше, чем у гриппа по тем же данным сероопросов.
Исследование показало, что понятие популяционного иммунитета использовалось неверно. Дождаться его текущими темпами можно только спустя длительное время, в лучшем случае к следующему лету, и ценой тысяч жертв, которых не спасти, даже будь у нас неограниченный ресурс системы здравоохранения. В итоге достичь иммунитета без невероятного числа умерших можно только с помощью программы вакцинации. Нет какого-то особого шведского пути.
— Какие решения можно принять на основе этой информации?
— Какие-то быстрые шаги, наверное, нельзя, потому что мы всегда даём оценку того, что уже было. И всегда будем отставать от реального охвата эпидемии. Например, сейчас уже, вероятно, переболевших не 24%, а около 30% жителей города. Но мы рады делиться нашими данными с властями города, они также всегда есть в открытом доступе.
— Что еще удалось выяснить?
— Например, в не опубликованной пока части исследования мы выяснили, что дешевые отечественные тесты точнее и стабильнее, чем дорогие иностранные аналоги. Хотя изначально мы планировали использовать только признанные во всем мире тесты, но, как выяснилось, они не позволяют длительно оценивать ситуацию с антителами и перестают их видеть. В отличие от российских. Мы продолжаем проверять эту гипотезу. И тут вопрос, скорее, даже не в стране-производителе, а в типе теста.
Еще мы заметили несколько закономерностей. Первая — у тех, кто стал чаще мыть руки, реже выявляются антитела. Это может значить, что если уделять время этой процедуре, то меньше вероятность заболеть, хотя, может, просто люди, которые чаще стали мыть руки, чаще соблюдают другие меры предосторожности. Вторая, и более стабильная, находка — реже выявлялись антитела у курильщиков. Это не значит, что курение защищает от коронавируса. Но подтверждает результаты, которые получили другие исследователи, например в Британии. Механизмы этого явления пока непонятны. Еще предстоит понять: курильщики реже болеют или у них после болезни хуже вырабатываются антитела? Но печальный факт: если курильщики заболевают, то болезнь у них протекает гораздо тяжелее, чем у не курящих людей.
Еще мы выяснили, что люди с аллергией также реже имеют антитела. Но это может быть связано с тем, что они также стараются лучше соблюдать все меры предосторожности в пандемию, и это их бережет.
Еще мы узнали, что в южных районах Петербурга чаще встречаются люди с антителами, чем в северных. Но тут возможна ошибка. Исследование нацелено на то, чтобы установить долю переболевших во всем городе. А когда мы уходим в отдельные районы, то вероятность неточности повышается — у нас недостаточная выборка. Кроме того, существует систематическая ошибка: центр, где выполнялись исследования участников, находится на юге города. И людям, которые там живут, было проще добраться до него, поэтому относиться к этой находке стоит критически.
— К слову, в соцсетях и некоторых СМИ критически отреагировали в целом на все ваше исследование. В нем меньше 6000 участников, лишь каждый шестой из которых сдал кровь, остальных просто опросили. И такой масштабный вывод.
— Это правильная критика. Еще у нас недопредставлена, например, группа пожилых, потому что они реже соглашаются участвовать в любых исследованиях. И нет молодых людей, младше 18 лет, из-за требований законодательства. А со стороны всегда кажется, что чем больше народу участвует в исследовании, тем лучше. Но на самом деле на этот вопрос очень хорошо формулируют ответ социологи, которые участвовали в исследовании: даже если у вас большая выборка, 50 тысяч человек, но она нерепрезентативная, то самый главный результат ошибочен, хотя случайные его колебания небольшие.
Если вы посмотрите на первые данные, которые давали лаборатории, то там проценты переболевших выше. Потому что у людей, которые сдают там кровь, гораздо выше вероятность иметь антитела или положительный тест. У них есть причина пойти и сдать анализ. Сплошные выборки могут быть хорошими. Например, в Подмосковье в конце августа проверили на антитела работников системы образования. И у них получились результаты, сопоставимые с нашими. Доля переболевших была ниже 10%.
Но, к сожалению, это не наш путь. Исследовать 5 млн жителей Петербурга просто нереально. Поэтому мы сконцентрировались на подборе максимально репрезентативной выборки участников.
— Почему тогда такое расхождение с официальной статистикой? В ней 100 тысяч переболевших в Петербурге. У вас в 10 раз больше.
— Это не расхождение. Наоборот, это её подкрепляет. Во всех странах количество носителей антител в 5–10–15 раз больше, чем число официально зарегистрированных случаев с помощью тестов. По разным причинам. Главная заключается в том, что это респираторный вирус, инфекционное заболевание, которое в большинстве случаев протекает легко и даже бессимптомно. Многие люди просто не сдают тесты и даже не знают, что болели. Тем не менее у них выявляются антитела, и, по данным сероопроса, они считаются переболевшими.
— Как вы оцениваете перспективы вакцинации — спасет ли она нас? И нужно ли усиливать ограничения в её ожидании?
— Вакцинация — единственный выход и способ победить пандемию. Ближайшие несколько месяцев населению надо немного потерпеть ограничения, а властям — максимально рано развернуть пункты вакцинации.
Ограничения в условиях отсутствия общедоступной вакцины неминуемы и необходимы. Если в рестораны будет ходить не 100 тысяч человек, а вдвое меньше, то и заразится не 100, а 50 человек. На уровне популяции меры работают, и ход эпидемии немного приостанавливается. Но важен баланс. Финляндия и Германия могут себе позволить закрыться и сильнее, потому что у них мощная экономика и социальная поддержка граждан и бизнеса, но я не уверен, что такая же возможность есть и в России. У нас была попытка локдауна весной, и мне кажется, что второго такого закрытия Петербург экономически уже не выдержит.
Подробнее об исследовании Европейского университета о коронавирусе в Петербурге читайте здесь.