14 июня 1831 года в Петербурге началась первая эпидемия холеры. Позднее эта новая для Российской империи болезнь станет постоянной гостьей столицы. За время эпидемии, длившейся до 5 ноября, в городе по официальным данным заболело 9245 человек, из которых умерло 4757.
Первой реакцией властей была организация «Комитета для принятия мер противу распространения холеры в здешней столице». Город был разделен на 13 медицинских частей, во главе которых были поставлены попечители, обладавшие опытом работы во время чрезвычайных ситуаций: А.И. Михайловский-Данилевский, И.С. Горголи, С.С. Уваров. За медицинские вопросы отвечали частные медицинские инспекторы из числа самых опытных российских врачей. Всего же в городе во время холеры официально работало 256 врачей.
В начале эпидемии в городе была организована принудительная госпитализация. Было учреждено 19 временных холерных больниц на 820 кроватей, но они не были готовы к приему больных, так как не были укомплектованы необходимыми вещами, а служащие разбежались. А.В. Никитенко характеризовал их, как «только переходное место из дома в могилу». Для захоронения жертв холеры было создано 6 временных кладбищ. Ночью к ним тянулась бесконечная процессия.
Вместе с эпидемией холеры началась эпидемия слухов. Горожане не верили в само существование болезни и искали неких «отравителей», которые якобы рассыпали яды. В этом обвиняли поляков, так как эпидемия совпала с Польским восстанием. Не доверяли и врачам. Считалось, что в больницы забирают здоровых, а там их убивают. Рассказывали о сваренных заживо, полностью обескровленных. Эти истории были связаны с методами лечения, принятыми тогда — горячими ваннами, кровопусканием. Нельзя исключать, что в холерные больницы попадали здоровые горожане, забранные в нетрезвом состоянии.
В поисках отравителей горожане обыскивали прохожих и избивали их. Вскоре начались нападения на больницы, из которых освобождали пациентов, а сами здания разрушались до основания. Самым известным эпизодом стал холерный бунт на Сенной площади 22–23 июня 1831 года, усмирять который прибыл император Николай I.
Городские беспорядки стали поворотным этапом в развитии эпидемии. 24 июля было объявлено военное положение. Отказались от практики принудительной госпитализации и других непопулярных мер. Петербургскому купечеству было поручено открыть 13 новых больниц. Были привлечены самые активные члены петербургского общества, которые могли быстро собрать необходимые средства для реализации мероприятий и обладавшие необходимыми организационными навыками.
В начале эпидемии 1831 г. власти предпринимали попытки справиться со сложившейся ситуацией исключительно силами чиновничества. Хотя столичным властям был доступен относительно удачный опыт эпидемии холеры 1830 г. в Москве, когда для борьбы с болезнью были привлечены представители городского сообщества, на первом этапе петербургской эпидемии они шли по другому пути. Справиться с эпидемией в Петербурге удалось только после привлечения местного общества.
Местное общество было необходимо властям для того, чтобы заполнить те сферы (или выполнить проекты), на которые у государства не было средств или не хватало подготовленных чиновников. Формируя заказ на общественную инициативу в форме благотворительности, а также создавая условия для развития профессиональной корпорации врачей, власти николаевской России способствовали возникновению российского общества, в полной мере проявившего себя во второй половине XIX века.
Список литературы:
1. Барабанова К.С. Петербургские врачи глазами пациентов во время эпидемии холеры в 1831 году // Россия XXI. 2019. № 2. С. 154–171.
2. Барабанова К.С. Благотворительность в период чрезвычайной ситуации (первая эпидемия холеры в Санкт-Петербурге в 1831 г.) // Клио. М., 2016. № 11. Ноябрь. С. 116–121.
3. Васильев К.Г., Сегал А.Е. История эпидемий в России. — М.: Медгиз, 1960. – 398 с.
4. Baranova K., Kraikovski A. The management of cholera epidemics and The Neva River in St. Petersburg in the 19 century // Water History (2018). 10: 163–181. https://doi.org/10.1007/s12685-018-0219-4
5. Baldwin P. Contagion and the State in Europe, 1830-1930. — Cambridge; New York; Melbourne: Cambridge University Press, 2005. – 581 p.
6. McGrew R.E. Russia and the Cholera, 1823–1832. — Madison: University of Wisconsin Press, 1965. – 229 p.